Тайное становится явным.
Даже немного разочаровывающе. Вот ровно в воскресенье дописал текст для понарсовской конференции, который заканчивается примерно следующим заключением: Как и в других случаях реализации этого сценария (я называю его "деспотическим"), если президенту удалось задержаться в офисе существенно дольше отведенного лимита в два срока, он скорее всего в какой-то момент вносит в конституцию поправки, утверждающие полную супрематию президентской власти и устанавливающие что-то вроде президентского абсолютизма (такая конституционная модель названа современной исследовательницей "евразийским авторитарным президентализмом"). После этого остается только третий член деспотической триады - дальнейшее продление полномочий и утверждение пожизненного президентства, опирающегося на экстра-электоральную легитимность.
Что неожиданно - это какая-то неуверенность и неубедительность того, что мы сегодня увидели. Я ожидал хитроумного и изящного, выверенного сценария, а тут вышел человек и просто признался, что ему очень не хочется уходить с поста, не может себе этого представить. Послушайте, но сам же говорил неделю назад женщинам, что вот нельзя как в советском союзе, чтобы выносили вперед ногами. Теперь приходится извиняться: ошибся, в советском союзе не избирали, а тут избирают, да еще на альтернативной основе, поэтому, мол, можно, чтобы вперед ногами выносили. Это совсем другая политическая реальность.
Не солидно как-то. Всю эту тысячелетнюю федерацию развели только, чтобы можно было избираться в 2024 г. Мы гадали, думали, есть какой-то выверенный план, а выяснилось, что нет плана, а есть что - нерешительность, что ли? Можно предположить, что до последнего дня Путин создавал у близкого окружения и помощников представление, что не пойдет по этому примитивному туркменско-африканскому пути, что есть остроумный "план б", и только сегодня всем признался, что его нет. Или действительно заложился на белорусский сценарий и обнаружил, что не одолеет его? В общем, в итоге можно сказать так: все это выглядит слабее и неувереннее, нежели тот политический потенциал, который я, в частности, Кремлю приписывал.
* * *
К ночи многое прояснилось. Это была импровизация. Объявлять сейчас о том, что он остается, Путин, по всей видимости, боялся. Боялся массовых манифестаций. Боялся точки консолидации. Но тут ему принесли план с коронавирусом - рассуждение о том, что коронавирус хорошее подспорье в предотвращении массовых протестов - и страхи людей, и хорошая отмазка для запрета манифестаций.
Но, в целом, вся операция, действительно, все более смахивает на переворот. Поправки к конституции принимаются с реальными и грубыми нарушениями порядка их принятия. Сегодня, например, поправку к конституции о путинском обнулении приняли вообще С ГОЛОСА!
Незаконным является и массовое голосование, оно проводится вне законодательной рамки закона о гарантиях избирательных прав граждан, а массовые мероприятия в период его подготовки формально запрещены. В широком смысле - это конституционный переворот, конечно. Вирусный переворот.
! Орфография и стилистика автора сохранены
